Этот научный эксперимент выглядел довольно странно. Врач-реаниматолог О. Попов выкладывал на стол очередную ленту электрокардиограммы, а задача Людмилы Андреевны заключалась в том, чтобы, не разворачивая ленту, рассказать о состоянии здоровья пациента. Л. Корабельникова, художница одного из московских предприятий, смотреть кардиограмму не собиралась, потому что все равно читать изломанные линии самописца не умела. Тем не менее, подержав ладонь над бумагой, она каждый раз давала конкретную информацию о больном.

...Год назад на Украине, в Ровенской области, из расположения воинской части пропал солдат. Поиски ничего не дали. Л. Корабельникова согласилась помочь и попросила для работы фотографию солдата и карту Ровенской области. Вскоре дала неутешительный ответ: человек мертв. Затем с помощью карты определила район, где находится труп.

Район получился большой, квадрат километра четыре на четыре. Для поиска такая информация давала немного. Тогда Людмила Андреевна поехала на место событий, в ту самую воинскую часть. Там, в штабе, нашлась карта помельче, и в результате район поиска сузился до одного квадратного километра.

— Человек убит, рядом с трупом лежит нож, — сказала Людмила Андреевна.

Ее вежливо выслушали, но искать стали совсем в другом месте, где, по мнению следствия, и надо было искать. Когда ничего не нашли, то объявили эксперимент неудавшимся. И лишь спустя несколько месяцев местные жители случайно обнаружили убитого в указанном Корабельниковой квадрате. Рядом лежал нож.

Вся эта история тщательно запротоколирована и теперь известна науке как «ровенский эксперимент».

Впрочем, может, все тут не более чем случайность? И прогноз, и нож... Чтобы ответить на это, эксперимент был продолжен. Теперь в нем участвовало более сотни добровольцев, которым исследователи предложили попробовать указать на той же крупномасштабной карте район, где находился погибший. В отличие от Корабельниковой испытуемые не обладали никакими особыми качествами и полагались лишь на логику и здравый смысл. И что же? Лишь 4 процента попали в тот же квадрат.

Может, и Корабельникова из этих людей? Но этот вопрос уже не в ладах с логикой, потому что игнорирует результаты тысячи экспериментов, в том числе и тех, с которых мы начинали рассказ.

— Если рассматривать подобные феномены в совокупности, то многие сомнения отпадают,— говорит изучающий эти явления профессор И. Коган.—Ведь Корабельникова не одна. Достаточно вспомнить эксперименты

60-х годов с Розой Кулешовой, научные публикации о ней. Теперь исследования в этом направлении продолжаются с Людмилой Андреевной, но они уже вышли далеко за рамки «кожного зрения».

Ровенский эксперимент был первой попыткой использовать ясновидение для розыска. Сейчас исследователи от таких предложений отказываются, потому что есть реальная опасность превратить научную лабораторию в перегруженное сыскное бюро. Ведь кроме вечерних занятий на общественных началах в лаборатории есть еще и основная работа. Но если за помощью обращаются официальные органы, то исследователи стараются помочь.

Однако официальных обращений здесь дожидаются не всегда. На четвертый день после землетрясения в Армении Л. Корабельникова уже была в Ереване. Она хотела дать спасателям так необходимую им в то время информацию о погребенных под развалинами — кто, где, жив ли... Для этого ей прежде всего понадобились подробные карты пострадавших районов.

К встрече с добровольной помощницей в республиканском ЦК комсомола оказались не готовы. Там просто не могли взять в толк, о каких таких способностях толкует Корабельникова. Между тем прошло еще четыре дня, а начать работу она так и не смогла. Спасибо тассовским журналистам, привели в Госстрой республики, где нашлись и понимание, и все необходимое для ее уникального эксперимента. Вот как это происходило:

— Начали с Ленинакана,— рассказывает Людмила Андреевна.— Условия работы были для меня непривычны, фотографий объектов не было, и сначала я немного растерялась. Но потом постаралась сосредоточиться и, держа руку над картой, над прямоугольником компрессорного завода, направила свое сознание к тем, кто находился под завалами...

То, что я ощутила, потрясло меня. Ощущения были настолько тяжелы и необычны, что я не выдержала и разрыдалась. Успокоившись, начала работать. Обводила на карте объекты, где на своем «внутреннем экране» видела живых, и эти сведения передавались спасателям.

Потом вместе с корреспондентом ТАСС Александром Бондаренко мы выехали в Ленинакан. Там хватало забот и без нас. Плана спасательных работ не было, раскапывали в первую очередь те завалы, у которых стояли родственники пострадавших. Мы с трудом ориентировались в разрушенном городе, но зато карта уже не понадобилась. Достаточно было, чтобы мне назвали объект, и я могла работать...

Заместитель председателя Госстроя республики А. Алексанян подтвердил, что Корабельникова работала с картами и давала информацию об объектах, где оставались живые. Потом эти сведения передавали в Ленинакан. Но как их потом использовали, выяснить не удалось.

— Многие узнали о вас из телепередачи «Очевидное—невероятное». Что принесла вам известность?

— Сотни писем с просьбами помочь. Присылают фотографии пропавших, деньги. Что касается денег, то я их

отсылаю назад. Готова помогать бескорыстно (конечно, в пределах своих скромных сил), но хотелось бы чувствовать и встречную помощь. Ведь парапсихология, которой я занимаюсь,— во многом неизведанная область, и исследователь в практической работе не должен забывать о научных задачах.

— Вы действительно можете разыскать любого пропавшего человека?

— Насчет любого утверждать не буду,— потому что практический опыт у меня в этом деле невелик. Но некоторые прогнозы есть, и их надо проверять. Но дело, не только во мне. В стране немало людей с экстрасенсорными способностями, и их надо использовать. Работая в контакте с геофизиками, мы могли бы, например, уточнять прогнозы будущих землетрясений. А если включить экстрасенсов в спасательные команды, то слепой поиск в зоне бедствия можно сделать более целенаправленным.

И все же, откуда Корабельникова получает информацию?

Говорит профессор И. Коган.

— Объяснить это в каждом конкретном случае довольно трудно, и мы предпочитаем иметь дело с целым классом подобных явлений, — сказал он. — Анализ многих наблюдений приводит к выводу, что пространство обладает свойством накапливать, хранить и передавать информацию, что, кстати, вовсе не противоречит нашим материалистическим воззрениям. Если, конечно, не считать, материей лишь то, что можно пощупать.

А каковы все-таки научные результаты многолетних экспериментов?

Первый уровень феноменов — реальные модели. Это явление, где выявлены хотя бы некоторые физические характеристики. Вот, например, «кожное зрение». Умение «видеть» рукой скрытое от глаз изображение позволяет предположить, что человек воспринимает инфракрасное — тепловое — излучение, свойственное любому предмету. Это экспериментально подтверждено с помощью тепловизоров. Но профессор все же полагает, что такое объяснение нельзя считать полным.

Второй уровень — потенциальные модели. К нему относятся феномены не объясненные, но теоретически имеющие физическую природу, например телепатия.

Наконец, третий уровень, к которому ученый относит и ясновидение, — психологические феномены. Эта наиболее экзотическая часть парапсихологии наводит на мысль о принципиальной невозможности объяснить ее с физических позиций. Если интуиция не сводится к логике, как и искусство — к науке, то не исключено, что и в парапсихологии есть какая-то часть, не умещающаяся в рамках физики. Работа с фотографиями, картами — явление именно этого уровня.

— Что же касается невероятности подобного, то скажу так: в науке по-настоящему ново лишь то, что сегодня неприемлемо,— подытожил И. Коган.— А задача ученого — изучать непонятное, не ставя перед собой искусственных мировоззренческих барьеров. Поэтому нас сейчас больше интересует не то, что получилось, а то, что еще не получается.