"Рати огненных человечков – следствие стабильных энергий плазмы"

В 1938 году из-под пера писателя-большевика Павла Петровича Бажова вышел в свет сборник сказов «Малахитовая шкатулка». Книга эта в основе своей имеет уральский фольклор, который «взрос на почве фактов, считаемых в народе невымышленными». Отстранившись от большинства волшебных персонажей сказов, обратим внимание на существ, сотканных из огненной материи, коих в них пруд пруди. В частности, на феномен костров и пожаров.

О нем, этом завораживающем явлении природы, повествовал не только Бажов. Есть документальные свидетельства собирателей фольклора, очевидцев. По мнению советского геофизика Всеволода Михайловича Примака, такие явления «показывают эмуляцию интеллекта, но лишь в стихиях плазмы пламени, избыточной блуждающей намагниченности гранитов, скоплений железных, медных руд». Высказывая столь неординарное мнение, ученый параллельно полагает, что секрет огненных сущностей будет раскрыт только в случае достижения исчерпывающего представления о плазме. В частности, одном из ее видов – дровяного или угольного пламени.

ДЕТИ СОЛНЦА

Прежде чем отправиться в короткое путешествие по фольклорным источникам, внесем ясность касательно их плоти. Плоть эта – плазма, аналогичная плазме солнечной. Плазма же, по представлениям современных физиков, есть не что иное, как ионизированный газ, в котором концентрации положительных и отрицательных зарядов равны.

В таком состоянии плазменной квазинейтральности пребывает подавляющая часть вещества Вселенной – звезды, межзвездная среда, галактические туманности. В окрестностях Земли плазма существует в виде ионосферы, магнитосферы, солнечного ветра. Плазма основательно изучена. Широко применяется в металлургии, бурении. Она непременно станет неисчерпаемым источником экологически чистой энергии, как только будет «приручена» ее высокотемпературная составляющая – термоядерный синтез.

В этой связи – «крамольное» предположение. В огненной плазме живут огневушки-поскакушки – народ костров, обогревающих по ночам таежников, туристов, путешественников. Народ, как считал Бажов, разумный, но, как показывает практика, небезвредный.

КРОВЬ СОСНОВОГО БОРА

Летом 1936 года в сосновом бору недалеко от поселка Зеленый дол, что в окрестностях Екатеринбурга, развернулись трагические события, участниками которых стали местные пастухи. О них был хорошо осведомлен Павел Петрович Бажов.

Знакомый писателя, инженер-путеец Максим Приворотов, в конце 60-х годов обрисовал их не иначе, как «неожиданное появление на углях угасающего костра взрослого человека размером с ладонь. На вид это полупрозрачные, лихо отплясывающие девицы и парни». Двое пастухов, изрядно испугавшись, решились на нелепый шаг завалили кострище охапками еловых лап.

Огонь занялся славный. В два человеческих роста. Из шипящего зеленоватого пламени появилась целая ватага огненных людишек, наполовину меньшего роста, чем прежние. Людишки эти отплясывать не стали. Повели себя в точности, как патроны, брошенные в огонь. То есть взрывались, буквально «изрешетив ожогами» одного из пастухов – Игната Клычева. Несчастный скончался в считанные минуты. Второй пастух, Николай Слюсарев, вынужден был спасаться бегством, потому что «костровая стрельба» подпалила лес. Спасся пастух на крутом, лысом, увенчанном гранитной скалой пригорке.

Утром его нашли в невменяемом состоянии, указывающим пальцем на гранитную скалу, в которую по рукоять был вбит его нож, выточенный из крепчайшего поршневого шатуна. По воспоминаниям Максима Приворотова, лес не надо было тушить, так как он погас мгновенно после того, как сбежал Слюсарев.

Что касается металлической рукояти ножа, около суток она была раскалена настолько сильно, что о нее можно было прикуривать. Стадо коров, которое опекали пастухи, к зиме пало из-за странных язв, похожих на ожоги. О происхождении ожогов Приворотов, ссылаясь на Бажова, говорил, как о «последствиях проделок кострового народца, неоднократно замеченного в коровниках». Нож Слюсарева, разбив гранит кувалдами, извлекли. Металл клинка приобрел оттенок синей окалины. Приворотов говорил, что он какое-то время хранился у Бажова «в качестве удивительного ножа, клинок которого можно было чуть ли не узлом завязывать, после чего он очень медленно сам собой развязывался, приобретая прежнюю идеально прямую форму».

НЕБЕСНАЯ МОЛНИЯ

В то время как вблизи поселка Зеленый дол огневушки-поскакушки пролили кровь лишь одного человека, по берегам уральской реки Сыльвы, если верить преданиям, злобствующий народец костров сгубил немало невинных душ, пытавшихся препятствовать их пламенным танцам.

Ныне мало кто помнит, что накануне Второй мировой войны Германия, лидирующая в строительстве и эксплуатации дирижаблей, имела проблемы с так называемой полиморфной плазмой, как предполагали тогда, просачивающейся в технические и бытовые отсеки из-за борта. «Плазма, присваивающая себе облик человека, зверя, рыбы, имела вполне разумный человеческий статус. Настолько разумный, что с ней, паразитирующей на открытом пламени газовых горелок, закрытом жаре электрических тэнов, можно было даже договориться о непричинении вреда», – пишет западногерманский историк воздухоплавания Герхард Брауде.

Иллюстрирует он это рядом фактов, среди которых особняком стоит чрезвычайное происшествие, имевшее место в ходе одного из испытательных полетов дирижабля с жестким корпусом «Бавария». В декабре 1932 года это воздушное судно, поднятое с заводской площадки в пригороде Берлина, едва успев набрать высоту четыре тысячи метров, угодило в зону грозовой облачности. Участник рейса, чуть было не закончившегося трагедией, пилот Стивен Кригер, вспоминал тридцать лет спустя, что увидел вблизи шаровую молнию – зловещий, величиной с тенистый шар, мохнатый желтый комок. Бывший пилот рассказывал: «Комок словно приклеился к левому рукаву кожаной куртки. Он шипел и посвистывал 20-25 минут, парализуя безотчетным страхом. Кончилось тем, что я эту большую каплю жидкого огня, собравшись с духом, стряхнул. На куртке даже опалины не осталось». Форекс Онлайн

В книге Иосифа Гальперина «Загадки шаровой молнии», из которой почерпнута эта давняя история, действия «наследников шаровой молнии» прослеживаются подробнейшим образом как «бесчинства ослепительно ярких, плоских и заостренных, словно бритвенные лезвия, плазменных хлопьев, похожих очертаниями на человечков». Обшивка дирижабля была порезана ими во многих местах, будто автогеном. Головки цилиндров четырех силовых установок они срезали под основание. Члены экипажа, при попытках отогнать существа лопатами, разбили их в огненные хлопья, немедленно и снова принимавшие очертания «человечков». Все-таки дирижабль совершил благополучную посадку. «Уж не потому ли, что все мы мысленно обращались к ним оставить нас в покое и даже посылали к черту?» – полушутя-полусерьезно вопрошал Кригер.

ПЛАЗМА НА СТАЛАКТИТАХ

Феномен огневушек-поскакушек сполна проявился и в Кунгурских пещерах – уникальном природном памятнике Среднего Урала. Произошло это в 1929 году, когда в гипсовых и ангидритовых полостях, имеющих протяженность около шести километров, шестьдесят подземных озер и столько же гротов, вели комплексные исследования ленинградские ученые.

Один из них, Павел Железное – геофизик, по горячим следам отправивший записку в геологический сектор Академии наук, высказывался в том смысле, что световые сполохи и текучий огонь подземелий, которыми, как показала практика, можно было управлять мысленно, конденсировались главным образом на сталактитах и сталагмитах.

Железнова заинтриговали «то ли видения, то ли явь». Что за видения, нетрудно догадаться: рати огненных человечков – «следствие стабильных энергий плазмы». Так и хочется спросить, не являются ли огневушки-поскакушки сказов Бажова продуктом стабильного холодного синтеза?

Группа физиков австралийского Ядерного исследовательского центра Канберры доказала, что открытый огонь, продукт горения древесного угля, подверженный воздействию сильных электромагнитных полей, может откликаться на желания человека принимать те или иные формы, например, скручиваться в кольца, спирали, формировать треугольники, квадраты, торы, стержни. Эксперименты – полагают ученые – могут в будущем иметь практическое применение, как инструмент волевого управления различными состояниями плазмы.