В статье о полтергейсте, напечатанной в одном из номеров американской газеты «Бостон пайлот» за 1852 год, утверждается, что шумные духи,
проникнув в дом и перевернув там все что ни есть вверх дном, способны
за час сотворить такое, что тысяча обезьян едва ли наворотит за день.

И это вовсе не преувеличение. А если к этому добавить свидетельства
пострадавших от нашествия шумных духов в разные времена и в разных
странах, тем или иным образом запечатленных в памяти человечества,
картина станет еще более выразительной. Однако, к счастью, шумные духи
редко буйствуют столь круто.


 

А
явления-то происходят и впрямь диковинные. Откуда ни возьмись раздаются
самые разнообразные звуки и даже человеческие голоса. Возникают
призраки, иногда озвученные, вступающие в беседу. Чувствуются крайне
неприятные запахи, ощущаются чьи-то невидимые прикосновения, что-то
ударяет по телу, иногда накатывает невыразимый ужас, все время кажется,
что рядом находится кто-то невидимый.

Начинает двигаться, переворачиваться, летать по сложным траекториям,
биться, ломаться, взрываться все что ни есть в комнате. Обнаруживаются
записки с требованиями угрожающего характера. Со стен и потолков
брызгают струи воды, то в одном месте, то в другом вспыхивает огонь,
который не всегда удается вовремя потушить. Одежда, обувь и головные
уборы прямо на человеке рвутся в клочья.

Исчезают с привычных мест и оказываются в невозможных (скажем, в
запертом на ключ шкафу) различные нужные вещи и предметы. Некоторые из
жертв полтергейста (к счастью, относительно редко) начинают проявлять
признаки одержимости.

А внутри дома или комнаты вдруг неведомо откуда и как, а иногда и с
битьем окон, внезапно начинают выпадать камни, куски кирпича, гравий,
уголь, грязь, земля, ветки деревьев, куски фекалий, дробь, гильзы,
овощи, фрукты, банкноты, небольшие животные и много чего еще необычного.
В общем, как говорится, пришла беда — отворяй ворота.

Перечисленное выше — лишь некоторая часть творимых шумными духами
пакостей. Но и в таком наборе они почти никогда не сваливаются на
обладателей феномена (хозяев домов, квартир) и присутствующих сразу.
Обычно одновременно или внахлест проявляются два-три действа из
перечисленных выше.

Не получив желаемого результата, феномен начинает использовать все
новые и новые средства воздействия на человека, имея за «пазухой» весьма
богатый арсенал возможностей, зачастую столь криминального толка, что
дело попадает в суд со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Конечно, судебное доказательство не сродни научному, но некоторые
сохранившиеся протоколы, связанные со вспышками полтергейста судебных
дел и процессов, дают исследователям бесценный фактический материал.
Первый из известных случаев подобного рода имел место быть в 1533 — 1534
годах во Франции.

В наши дни также проводятся судебные процессы над этим необычным
«подсудимым». В расследовании одного (из последних) случая я не только
принимал самое непосредственное участие, но и стал объектом следственных
действий.

Судебные процессы такого рода нередко изобилуют весьма крутыми
поворотами, подобно тому, что случилось с российским крестьянином
Чекановым, в доме которого в конце сентября 1888 года началась вспышка
полтергейста, взбудоражившая всю округу. Несчастный был привлечен к
уголовной ответственности «за распространение ложных слухов и
возбуждение умов». Однако следствие пришло к выводу о его полной
невиновности: «слухи» соответствовали действительности! В конце декабря
1888 года уголовное дело было прекращено, а обвиняемый полностью
оправдан.

Но так бывало далеко не всегда. Люди, причастные к полтергейсту его
носители, жертвы, семьи в целом, а то и подозреваемые в «напуске»
феномена посредством колдовства иногда подвергались самым жестоким
испытаниям: их приговаривали к смертной казни, морили в тюрьмах, они
считались отмеченными печатью самого сатаны. Но иногда суд не усматривал
в их действиях состава преступления — просто-напросто выяснялось, что
самих действий не было!

Правда, в старину такое встречалось довольно редко. Со временем
оправдательные (в отношении носителя феномена) приговоры стали
превалировать над обвинительными: даже самые пристрастные судьи
оказывались не в состоянии усмотреть в деяниях человека состава
преступления.

Складывалась парадоксальная ситуация: преступление налицо, а
преступник отсутствует. Ведь не шумные же духи виноваты! А оказалось,
именно они. Познакомимся с некоторыми из них.

Эту долгую, растянувшуюся почти на полтысячелетия судебную тяжбу
человечества с проказливыми и вредными шумными духами открывает
знаменитое орлеанское дело.

Дух Орлеана

Около пяти часов вечера 25 февраля 1533 года в спальню
мальчиков-послушников францисканского монастыря во французском городе
Орлеане вошел отец Пьер. То была воля начальства, обеспокоенного кознями
невидимого духа, поселившегося в мальчишеской спальне и досаждавшего им
стуками и ударами.

Отец
Пьер прибыл с тем, чтобы во всем разобраться на месте, вооруженный
сосудом со святой водой и прочими необходимыми в таких случаях
принадлежностями.

Несмотря на принятые святым отцом меры, странные удары продолжали
раздаваться с прежней силой. В них проявлялась даже какая-то система!
Уже знающие что к чему, мальчики пояснили отцу Пьеру: дух отвечает «да»
или «нет» на вслух задаваемые вопросы определенным числом ударов.

Конечно же, святой отец пожелал во всем удостовериться лично. Вскоре
отец Пьер узнал, что стучащий дух говорит от имени жены Франсуа Месмина,
епископа Орлеанского. Мадам Месмин сообщила, что ее бренные останки
недостойны лежать в святой монастырской земле и должны быть
перезахоронены, поскольку она проклята за чрезмерную приверженность
лютеранству и невероятное сумасбродство (!).

Эксперимент повторили в присутствии служителей церкви и горожан с
теми же результатами. Вскрыли все места, откуда раздавались стуки, но
там ничего не оказалось. Мальчиков выпороли, и стуки на время
прекратились. Однако на другой день начались царапанья как бы когтями.

Прибыл епископский викарий, но на задаваемые им вопросы ответных
звуков не было, что приписали недавнему взламыванию мест, откуда
раздавались стуки. Вместе с тем монахи подметили, что стучало всегда
возле одного и того же мальчика, который оказался под наибольшим
подозрением.

Не в силах разобраться с проказами, как они думали, то ли стучащего
духа, то ли стучащего мальчика, монахи написали послание Адаму Фумье,
советнику короля, поставив того в известность, что им крайне досаждает
некий дух, выдающий себя за жену епископа. Сам же епископ утверждал, что
францисканцы все это подстроили с целью подсидеть его.

Король поручил Фумье во всем разобраться, что тот и сделал:
тринадцать монахов, обвиненных в обмане короля — дескать, стучали они
сами или в сговоре с послушником,—— привезли в Париж и заключили в
тюрьму. Мальчика допросили под пыткой в доме Фумье.

Несчастный был вынужден оговорить себя, сделав ложное признание, что
незаметно стучал он сам. Суд состоялся в Париже в ноябре 1534 года.
Чертова дюжина монахов долгое время томилась в тюрьме в совершенно
невыносимых условиях, пока последний из них не умер от голода.

Сегодня совершенно очевидно, что монахи, как и несчастный мальчик,
оказались безвинными жертвами, а не обманщиками. Ведь то был самый
обычный подростковый полтергейст, вспыхнувший в монастыре, где создались
благоприятные для возникновения вспышки условия. Но как случается и в
наши дни, происшедшее списали на обман — так было проще и выгоднее
власть предержащей, чтобы не подрывались ее идеологические устои.

В общественном же сознании французов орлеанская вспышка полтергейста
оставила след в виде дожившей до наших дней поговорки. «Это дух
Орлеана»,— говорят французы в ответ на явную небылицу...

Полтергейст и охота на ведьм

Поверье о том, что полтергейст способны напустить колдуны или ведьмы,
дожило до наших дней. Надо сказать, не без некоторых к тому оснований:
действительно, в ряде случаев, похоже, вспышка полтергейста запускается,
и какой-либо член семьи (чаще подросток) становится носителем феномена,
колдуном или ведьмой.

Последние об этом, как правило, даже и не подозревают. За них
работает их репутация. В эпоху охоты на ведьм жить с такой репутацией
было смертельно опасно.

Средневековые
процессы над ведьмами подтверждают это. Так, 27 ноября 1679 года
вспышка полттергейста началась в доме старого сапожника Уильяма Морзе,
проживавшего в городе Ньюбери, штат Массачусетс, с женой Элизабет и
внуком Джоном, живым и подвижным мальчиком. Элизабет была повитухой, а
потому молва приписывала ей и умение колдовать, подобно всем ее товаркам
по профессии.

А в доме у старины Морзе творилось черт знает что: во все стороны
летели камни и предметы домашнего обихода, на камине пустилась в пляс
трость хозяина, стул сам собой опрокинулся и тут же взлетел на стол и
все такое прочее. Вскоре проявления неведомой силы стали и вовсе
неистовыми, а через несколько дней соседка-сплетница разнесла весть о
чертовщине в доме Морзе по всему околотку. Туда зачастили любопытные.

Одним из первых явился моряк Кэлиб Пауэлл. Он представился астрологом
и пообещал бабушке Элизабет в течение суток прекратить весь этот ужас.
Та согласилась, и 2 декабря 1679 года ее внук Джон был отдан в добрые
руки самозванца, который взял мальчика к себе, и проявления в доме
сапожника, естественно, утихли.

Но Уильям Морзе на следующий же день заявил в магистрат, что Кэлиб
Пауэлл в союзе с дьяволом строит козни против его семьи. Моряка тут же
арестовали. Возможно, старый башмачник пытался таким образом отвести
подозрения от своей жены-повитухи.

А между тем с возвращением в дом внука буйство духов возобновилось
вновь, но теперь уже с ужасающей силой. Мальчика вращало вокруг
собственной оси, щипало и ударяло, в него вонзались ножи и булавки. Деда
с бабкой царапало, щипало и било.

Внук неистовствовал, лаял, кудахтал, жаловался, что видит призрак
Пауэлла, то есть проявлял обычные формы поведения, свойственные
человеку, считающему себя околдованным. Тогда все знали, как ведут себя
жертвы колдовства.

В марте 1680 года суд оправдал Пауэлла, и тут же внимание общества
переключилось на матушку Элизабет: припомнились все приписываемые ей
народной молвой грехи. Несчастная была привлечена к суду по обвинению в
колдовстве и в мае 1680 года приговорена к смертной казни.

К всеобщему возмущению, губернатор штата, испытывавший сомнение в ее
причастности к делу, отложил исполнение приговора, и после энергичных
хлопот мужа в июне 1681 года престарелая повитуха вернулась домой.

До самой смерти она отрицала свою причастность к колдовству, но лишь в
наши дни, когда о феномене мы знаем значительно больше, ее абсолютная
невиновность стала вполне очевидной: ведь в этом случае сложился
классический треугольник — бабушка с дедушкой плюс живущий с ними в
отрыве от родителей внук, нередко и без «колдовства» оказывающийся
носителем феномена. Но тогда об этом не знали.

В
другом американском случае потенциальная жертва избежала официальных
обвинений в колдовстве лишь потому, что ее невероятные скандальность и
неуживчивость представлялись соседям гораздо большим злом.

А дело было так: 11 июня 1682 года в доме квакера Джорджа Уолтона в
Портсмуте началось камнебросание, которое прекратилось лишь в начале
сентября.

Его соседка, престарелая Энн Джонс, давно претендовала на земельные
угодья квакера, забрасывая заявлениями магистрат и даже администрацию
президента. Матушка Энн имела устойчивую репутацию ведьмы (думается, в
переносном смысле она ее вполне заслужила) и считалась дочерью ведьмы.

Когда началось камнебросание, Уолтон не без оснований заподозрил, что
напасти вызваны именно ею: старая ведьма не раз грозилась, что на его
голову когда-нибудь так-таки обрушатся камни. Действительно, его
несколько раз и впрямь крепко ударило.

Позже, правда, свидетели в магистрате заявили, что «не видели ни
руки, ни человека, бросавшего камни». Однако квакер здраво рассудил, что
судиться с Энн Джонс себе дороже, что подняло ее колдовской рейтинг на
недосягаемую для коллег высоту...

Правда о «духе Кок-Лейма»

Самым скандальным полтергейстом восемнадцатого века была вспышка в
Кок-Лейне. Вернее, скандальными были связанные с ним события, которые
прогремели на всю Англию и перевернули вверх дном весь Лондон, поскольку
дело происходило в столице туманного Альбиона, в местечке Кок-Лейн.

Ровно
двести лет выражение «дух Кок-Лейна» использовалось в качестве синонима
слова «обман», пока в 1962 году этот самый дискредитированный в Англии,
а возможно, и во всем мире дух не был реабилитирован окончательно и
бесповоротно, хотя первые шаги к выяснению истины были сделаны еще в
конце девятнадцатого столетия. Но начну по порядку.

В 1756 году некто Уильям Кент женился на Элизабет Лайнс, которая
спустя год умерла при родах. Вдовец пригласил Фанни, сестру покойной,
пожить с ним. Вспыхнула любовь, но сочетаться законным браком они не
могли: тогда запрещалось жениться на сестрах покойных жен.

Возникли сложности с жильем, хозяин опасался неприятностей в связи с
незаконным проживанием возлюбленной в его доме, пришлось им искать новое
жилье. Нашли они его в доме Ричарда Парсонса, служителя одной из
лондонских церквей. У него была одиннадцатилетняя дочь Элизабет.

Как-то в ноябре 1759 года, когда Уильям отлучился по своим делам,
Фанни, которая не любила спать одна, предложила Элизабет разделить с ней
ложе, что и спровоцировало полтергейст: Почти сразу же после того как
они улеглись в кровати, под ней и во всех частях комнаты послышались
какие-то стуки, удары и царапанье.

Фанни подумала, что звуки исходят из комнаты сапожника, который часто
работал по ночам. Но, когда все повторилось в ночь на воскресенье,
стало ясно, что сапожник тут вовсе ни при чем. Фанни решила, что все
обстоит значительно хуже: звуки означают, что она, как и ее сестра,
вскоре умрет — Фанни была на шестом месяце беременности.

С квартиры пришлось съехать и в декабре 1759 года снять новую,
поблизости, так как Уильям не мог платить столько, сколько требовал
Парсонс. Там бедная Фанни и умерла 2 февраля 1760 года от оспы.

А между тем стуки в доме Ричарда Парсонса все продолжались. Он вызвал
плотника, но и тот не смог обнаружить ничего необычного. Громкость
звуков усиливалась. Наконец со стучащим духом удалось наладить контакт:
один стук с его стороны означал «да», два -— «нет». Царапаньем он
выражал свое недовольство.

Вот что у него удалось узнать. Оказывается, то был дух покойной
Фанни. Он утверждал, что она была отравлена Уильямом, и требовал его
обезглавить. Нельзя сказать, чтобы все это слишком обрадовало Парсонса,
но Уильям так и не заплатил за жилье целых двадцать фунтов, и появилась
надежда, воспользовавшись случаем, как-нибудь вытребовать их.

А между тем слухи об отравлении расползались по Лондону и делались
достоянием газет. Всех интриговало не столько само отравление, сколько
то, что об этом сообщил дух из Кок-Лейна. Дом Парсонса становился
знаменитым, к нему стекались толпы народа, а близлежащие улицы
заполнились экипажами.

Уильям Кент ничего не знал о приписываемом ему убийстве до января
1762 года, пока не прочитал о себе в газетах. И только тогда понял,
почему в последнее время люди стали указывать на него пальцем. Тогда
Уильям пришел к Парсонсу в дом лично убедиться, что газеты не врут.
Священник Джон Мор, друг хозяина дома, стал задавать духу вопросы:

— Ты действительно дух Фанни?
— Да.
— Тебя убил Уильям?
— Да.
— Кто-нибудь еще принимал участие в убийстве?
— Нет.

Возмущенный до предела обвинением в убийстве любимой, Уильям в гневе воскликнул:

— Ты просто лживый дух!

Общественность требовала расследования и проверки — не факта
убийства, а реальности стуков. Создали комиссию, но на двух ее
заседаниях ничего не произошло — дух отказывался стучать в столь
некомфортных условиях, ведь девочку иногда даже связывали по рукам и
ногам! На третий раз пригрозили посадить ее вместе с родителями в
тюрьму, если дух не будет стучать, что, конечно же, до смерти напугало
Элизабет и вынудило ее прибегнуть к обману, по-детски примитивному.

Девочка привязала к дощечке веревку и, незаметно дергая ее, вызывала
стуки. Проказа, естественно, была тут же обнаружена. О ней, конечно же,
на следующий день было сообщено в газетах. Это был конец духа Кок-Лейна,
но не связанной с ним истории.

Вскоре, 25 февраля 1762 года, вышла в свет книга безымянного автора,
посвященная описываемым событиям. Она называлась «Разоблаченная тайна». И
Уильям Кент возбудил судебный иск против тех, кто так грубо оклеветал
его. В июле 1762 года перед судом предстали супруги Парсонс, их служанка
Мери Фрезер, первой наладившая связь с духом, который «подтвердил» ее
подозрения об отравлении Фанни Уильямом, друг Парсонса, священник Джон
Мор, допрашивавший духа в присутствии Уильяма, и некоторые другие.

Судей не убедили показания соседей, утверждавших, что стуки исходили
не только из кровати, но и из стен комнаты, и были абсолютно уверены,
что Элизабет не могла их подделать. Они раздавались и тогда, когда руки и
ноги девочки удерживались другими людьми.

Суд вынес решение 10 июля 1762 года, по которому Парсонс был
приговорен к двум годам тюрьмы, его жена — к году, а Мери Фрезер — к
шести месяцам. Джона Мора и одного из его «подельников» суд обязал
выплатить Уильяму Кенту в возмещение морального ущерба 588 фунтов
стерлингов.

Парсонсу, как наиболее, по мнению суда, виновному, было назначено еще
и дополнительное наказание: трижды отстоять у позорного столба,
Вообще-то это было страшное наказание: обычно приговоренного забрасывали
камнями, дохлыми кошками, тухлыми яйцами и требухой.

Но лондонцы испытывали к Парсонсу величайшую симпатию, считали его
незаслуженно наказанным, и, когда он стоял у позорного столба, в толпе
был организован сбор денег в его пользу. Ведь многие слышали стуки в
условиях, когда девочка ну никак не могла проказничать!

Подобная демонстрация своих чувств к человеку у позорного столба была
необычна для того времени. В том же году у того же столба другого
приговоренного за очень плохое дело толпа забила камнями насмерть...

Правда о «духе Кок-Лейна» была восстановлена лишь в 1962 году, когда
английский исследователь Тревор Холл, критически оценив факты за и
против обмана, пришел к выводу, что феномен Кок-Лейна был подлинным.
Свои соображения он изложил в статье «Дух Кок-Лейна», напечатанной в
четвертом номере «Международного журнала парапсихологии» за 1962 год.

Сидевильский процесс

В доме приходского священника Тинеля во французском городке Сидевиле
26 ноября 1850 года началась вспышка полтергейста, длившаяся до 15
февраля 1851 года. Она была связана с двумя мальчиками, двенадцати и
четырнадцати лет. Родители поручили своих сыновей заботам священника, с
тем чтобы он готовил их к принятию духовного сана.

Согласно распоряжению епископа Парижского, 15 февраля мальчики были
удалены из дома Тинеля и препоручены другому священнику, после чего все
странные явления прекратились. Но до этого с ними столкнулись многие
десятки людей, знакомых и незнакомых Тинелю, привлеченных все
расползавшимися по Франции слухами о необычных явлениях в его доме.

Стуки
в присутствии мальчиков раздавались примерно неделю, пока старший из
них не попросил невидимку отстучать требуемый мотив. Его желание было
тут же исполнено.

Взрослые, прознав про это, стали разнообразить задания: они просили
духа стучать столько раз, сколько букв в их фамилии или названии места,
откуда прибыли. Дух с блеском выполнял задания, с удовольствием
отстукивал мотивы заявленных к исполнению популярных романсов, вальсов,
народных песен.

Но иногда стуки бывали столь мощными и оглушительными, что сотрясался
пол, а мебель сдвигалась с места. Однако предметы домашнего обихода
падали, двигались, летали, переворачивались и при полной тишине.
Например, на глазах очевидца пюпитр, стоявший на столе, слетел с места,
но не упал, а подлетел к свидетелю параллельно полу и приземлился на
расстоянии двух метров от стола.

На глазах мэра Сидевиля каминные лопатка и щипцы сами собой дважды
отскочили от камина. В другой раз слетел со своего места молоток,
совершенно бесшумно упав на пол. Однажды сам собой задвигался стол, двое
мужчин попытались тому воспрепятствовать, но безуспешно: стол четко
выполнил свою задачу, продвинувшись примерно на десять сантиметров.

Вскоре стали поговаривать, что в случившемся виноват пастух Феликс
Торель из соседнего селения. Надо сказать, что он сам провоцировал эти
слухи: пастух неоднократно хвастался обладанием некой таинственной силой
и познаниями в области чернокнижия.

Многие полагали, что хвастунишка действовал на мальчиков колдовскими
чарами. Даже сам Ти-нель называл пастуха чародеем, виновником странных
явлений, наблюдаемых в его доме. Слухи дошли до работодателя пастуха,
который, от греха подальше, отказал ему от места.

Потеряв работу, Торель обратился с заявлением в суд. Он требовал,
чтобы в возмещение морального ущерба за клевету и за причиненные
увольнением убытки священник выплатил ему 1200 франков. Разбирательство
началось 7 января 1851 года, а 28 января допрошены свидетели:
восемнадцать — со стороны священника, шестнадцать — со стороны пастуха, и
4 февраля суд вынес решение.

В нем констатируется, что, «чем бы ни были вызваны необычные явления в
сидевильском доме приходского священника, из свидетельских показаний
ясно, что подлинная их причина остается неизвестной». Далее следует
такое утверждение: «Хотя ответчик (священник) по заявлению некоторых
свидетелей и говорил им, будто истец (пастух) сам хвастался и
рассказывал, что тревожные явления в доме священника дело его рук,
причем ответчик высказывал свои собственные подозрения по этому поводу и
сам считал пастуха зачинщиком этих явлений, тем не менее, с другой
стороны, значительное число свидетелей показали, что истец делал все от
него зависящее, чтобы убедить народ, что те явления действительно были
делом его рук».

И в заключение поистине Соломоново решение:

«Жалоба истца, равно как и предъявленный им иск, должны быть признаны
лишенными основания, так как подозрения и убытки, на которые он указал,
были вызваны им самим».

Суд оправдал священника, а пастуху присудил оплатить судебные издержки.